Про город. Париж

в конец

Париж

Я постараюсь рассказать вам про Париж, каким запомнила его во время поездки в летнюю языковую школу в 2015 году. Помимо уроков мы по средам и субботам получали ланчи в пакетиках, загружались в автобус и уезжали в город на целый день. Поездки были такими изматывающими, что трудно было получить от них настоящее удовольствие, однако теперь, спустя шесть лет, вспоминается только приятное.

До поездки Париж у меня ассоциировался, как и у многих, только с Эйфелевой башней, изысканной кухней и романтикой. Потому и странно было услышать от учителей, что, по их мнению, это все стереотипы, и "романтичный Париж" — всего лишь миф, созданный туристами. Экскурсионная программа тоже удивила: в ней значилось столько непонятных и неожиданных маршрутов, что посещение Эйфелевой башни в самом конце списка я даже не сразу заметила.

В первый раз мы поехали в центр на метро, а не на автобусе. Метро Парижа унылое: станции одинаковые, вагоны поездов очень странные, с какими-то лесенками между пятнистыми сидениями. Ужасно хотелось выбраться оттуда на поверхность земли как можно скорее. Правда, на улицах было не лучше из-за духоты, от которой не спасали стройные ряды деревьев вдоль домов. И вот перед нами возник ОН. Я так и не поняла, почему им так восхищаются. Темная громадина, похожая на корабль Дейви Джонса, когтистое чудовище, сгоревший в печи пирог. Разве таким должен быть христианский собор, носящий имя Парижской Богоматери? Атмосфера интерьера тоже подавляла: в полумраке мерцал огромный витраж, и туристы, шепча, рассматривали какие-то скульптуры. После недавнего знакомства со знаменитым (и довольно нудным для меня) романом Гюго хотелось бы узнать, где же там лестница, по которой лазил Горбун.

Через несколько лет соцсети наполнились фотографиями пожара и рыдающих на мосту людей. Я же при виде горящего шпиля чувствовала восхищение.

После нас повезли на Монмартр. Базилика Святого Сердца на этом большом холме мне показалась еще более странной, немного грязной и совсем не христианской. На огромной лестнице толпились туристы, калеки, цыгане. Наши учителя велели ни в коем случае не доставать деньги. Все это немножко напоминало Киевский вокзал.

Париж стал мне казаться грязным и опасным городом. К счастью, вскоре нас привезли в Латинский квартал, и неприятие сменилось восторгом. Вот, наконец, тот самый Париж, который можно полюбить! Именно здесь мог бы жить д'Артаньян: узкие улочки, выложенные крупным булыжником, окна со ставнями. Из-за углов доносились запахи горячей выпечки и кофе. Мы петляли по переулкам, поедая блины с Нутеллой, и вдруг вышли на маленький перекресток, полностью забитый художниками! Они рисовали карикатуры, писали акварелью осенние пейзажи и женские портреты, что-то пили из больших кружек. В воспоминаниях воображение пририсовывает каждому берет и шарф. Позже я узнала, что в этом райском уголке традиционно живут студенты.

Потом нам показали Лувр. Там я целый день просто скучала, пялясь на шедевры, и теперь жалею об этом. Как так получается, что мы попадаем в некоторые места раньше, чем можем понять их ценность? Отчетливо запомнилась только одна комната, где на огромной стене висела крошечная "Джоконда". У ограждающих веревок в десятке метров от полотна постоянно толпились туристы, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. На противоположной стене висела величественная крупная картина, но на нее почти никто не обращал внимания, хотя и ее автором тоже был Леонардо да Винчи.

Музей д'Орсе, куда нас повезли на следующей неделе, понравился мне намного больше. Выставка импрессионистов в здании бывшего вокзала в разы интереснее, чем громадный дворец с классическими полотнами.

Глупые испанские девочки из нашей школы хихикали над «Завтраком на траве» и мечтали сбежать на улицу, чтобы купить мороженое.

По другую сторону зеленоватой Сены, прямо перед музеем д'Орсе, раскинулся какой-то сад. В императорских парках Парижа были очень ровные газоны, гравийные дорожки и старые лавочки, на которых иногда валялись дворники в грязной форме. Надо сказать, что странное сочетание имперской пышности и какой-то небрежности пронизывало весь город. Здесь сохранились помпезные памятники архитектуры монархического времени, но улицы, полные магазинчиков и запруженные шумной толпой, дышали свободой. Чувствовались нетерпеливость и при этом любовь к комфорту, даже роскоши.

И везде, где бы мы ни ходили, не покидало чувство, что за нами наблюдает кто-то очень высокий, могучий и одновременно изящный. Причем мы отлично знали, что это за привидение, и пытались разглядеть его отовсюду, куда бы нас ни заводили. Но неправ был тот, кто сказал, что Эйфелеву башню не видишь, только если находишься на ней самой: изнутри города она практически незаметна. Зато из пригорода открывался прекрасный вид. Ночью посреди россыпи далеких городских огней загорался золотом волшебный маяк. Удивительно было смотреть на такой Париж из окон общежития!

Сверху Париж выглядит как громадный изрезанный пирог, посыпанный петрушкой. Если приглядеться, можно отыскать звезду Триумфальной арки, и солонка Монмартра виднеется вдалеке. Тогда сразу вспоминается все: макаруны в кафе на Елисейских полях, запах блинов в Латинском квартале. Где-то там Атоса ведут в Бастилию, и студенты строят баррикады, готовясь стоять насмерть за свободу, равенство и братство. Какой шумный, изящный, беспечный город. Как одиноко будет мне лететь на высоте десятка километров отсюда уже завтра утром. Мы же еще увидимся, правда?

Наконец мы спустились, сели в автобус и помчали по улицам прочь — в последний раз. Стараясь отвлечься от усталости и голода, я всю дорогу пыталась собрать воедино впечатления и дать емкое определение мелькавшему за окном городу. На ум пришло очень странное сравнение:

Париж — громадный обеденный стол, приготовленный для великана Гаргантюа и его веселых друзей. Этот город ведь такой же ненасытный, как эти замечательные герои, и поэтому никогда не исчезнет в их бездонных желудках. А по центру огромного стола торчит перевернутый узкий бокал шампанского.

Автор заметки: Полукарова Лилия, 3 курс МАРХИ
Дизайнер: Березина Мария, 3 курс МАРХИ

в начало